![[personal profile]](https://www.dreamwidth.org/img/silk/identity/user.png){kind=small}
alien3Перед днём космонавтики можно и нужно затрагивать сложные моменты нашей отечественной космонавтики.
На днях в газете «Труд» вышла серьёзная колонка отставного космонавта, мирового рекордсмена по суммарному пребыванию в космосе, Геннадия Падалки:
Приближающийся День космонавтики - повод не только вспомнить исторический полёт Юрия Гагарина и успехи на пройденном внеземном пути
Не менее важно сказать о проблемах и неудачах, ибо только честный, открытый разговор дает шанс преодолеть серьёзные преграды, мешающие развитию нашей космической отрасли.
Всем очевидно, что сегодня в российской космонавтике тормозящих факторов намного больше, чем достижений. Говорю об этом с душевной болью, ведь космонавтика — дело моей жизни. И очень обидно видеть, как моя страна, открывшая космическую эру, теряет одну позицию за другой.
Самые значимые события в освоении космоса происходят сейчас у наших партнёров. Новый американский корабль Crew Dragon совершил первый полёт к МКС и вернулся на Землю. Летом планируется старт пилотируемый. А далее — штатная эксплуатация нового корабля с экипажем до семи человек. К концу года и фирма Boeing после успешных испытаний готова ввести в эксплуатацию другой 7-местный пилотируемый корабль — Starliner.
Оба корабля будут летать к МКС вместе с нашими «Союзами». Хорошо, что повышается устойчивость транспортной системы Земля — МКС — Земля. Однако новая реальность лишает Роскосмос значительной статьи доходов для финансирования отечественной пилотируемой программы.
Кстати, первый грузовой Dragon я встречал в составе экипажа МКС-31/32 в 2012 году. Маску понадобилось всего шесть лет, чтобы создать суперсовременный пилотируемый корабль Crew Dragon, затратив на это 2,6 млрд долларов. С 2011-го после вывода из эксплуатации шаттлов доставкой экипажей на орбитальную станцию занималась российская сторона. За эти годы Роскосмос на «извозе» заработал порядка 3 млрд долларов. Это больше, чем потребовалось Маску для создания Crew Dragon. Ну и где наш новый корабль? Все заработанное размазано по отрасли для латания дыр. В СМИ было достаточно информации о неэффективном управлении и нецелевом (мягко говоря!) расходовании коммерческих и бюджетных средств в космической отрасли. Но приняты ли меры для перелома негативных тенденций? Ответ узнаем в недалеком будущем.
Следующие 10-20 лет, на мой взгляд, в пилотируемой космонавтике будут эпохальными, сравнимыми только с первым космическим десятилетием в далёких 1960-х.
Новые перспективы связываются с началом освоения Луны и Марса. Наши партнеры по МКС, а также Китай создают пилотируемые корабли и супертяжёлые ракеты-носители нового поколения, строят частные космодромы, планируют высадку на астероиды, строительство окололунной станции Lunar Orbital Platform-Gateway, лунной и марсианской баз. Россия должна быть участником и надёжным партнером в этих программах. Но что предлагаем мы? Только декларативные заявления в жанре фэнтези и наши мечты. По этому поводу вполне определенно высказался премьер-министр: «Хватит болтать о том, куда мы полетим в 30-м году».
Серьёзная проблема — кадровый дефицит в отрасли, особенно высококвалифицированных специалистов. Топ-менеджеры в зарубежных космических агентствах, компаниях, руководители проектов — как правило, люди с отличным инженерно-техническим образованием, представители учёных сообществ, специалисты в области прикладной физики. У нас же значительный и труднообъяснимый перекос в сторону управленцев, экономистов, финансистов, журналистов, юристов. Давайте вспомним, кто руководил космической отраслью, конструкторскими бюро и инженерно-техническими коллективами во времена наших выдающихся конструкторов 1960-1970-х Королёва, Глушко, Мишина, Челомея...
А сегодня российский сегмент МКС не развивается, устаревает. Служебные системы, вырабатывая свой ресурс, всё чаще отказывают. Научные исследования примитивны и сведены к минимуму. Перспективные, на наш взгляд, модули — многофункциональный лабораторный (МЛМ) и научно-энергетический (НЭМ), предназначенные для российского сегмента МКС, по-прежнему на Земле. Их планировалось запустить к МКС еще в 2007-2009 годах. Прошло десятилетие. Из-за постоянных переносов эти модули уже не являются перспективными. Теперь вот собираются запускать МЛМ в 2020-м...
В СМИ освещались технические сложности, которые могут возникнуть с модулем. Но есть проблема, остающаяся в тени. Речь о большом объёме работ наших экипажей в открытом космосе после стыковки модуля МЛМ с орбитальной станцией. Потребуется 10-15 выходов. Все тонкости работы в открытом космосе, как правило, отрабатываются испытателями ЦПК, РКК «Энергия» и космонавтами в гидролаборатории ЦПК. Но пять лет назад она была закрыта на реконструкцию — и сегодня далека от ввода в эксплуатацию. Часть космонавтов, проходивших тренировки в гидролаборатории, уволились. Других космонавтов «ушли» интриганы, и по сей день работающие в ЦПК. А те, кто остался в отряде, тренировались в гидролаборатории давно. Если этот совершенно необходимый тренажёрный комплекс не введут в эксплуатацию, останется надеяться на авось и на удачу: Это за пределом моего понимания. Мы нарушаем нами же утвержденные и десятилетиями отработанные методики и инструкции подготовки экипажей. Принимались они в первую очередь по соображениям надёжности работ в космосе и безопасности.
Всё чаще официальные лица выступают с заявлениями, что модули МЛМ и НЭМ позднее могут стать основой российской космической станции на околоземной или даже на лунной орбите. На самом деле эти варианты бесперспективны. Построены модули, особенно МЛМ, по технологиям 1980-х, которые использовались на станции «Мир». Они не отвечают уровню даже сегодняшнего дня, не говоря уж о завтрашнем. Создавать после МКС на основе тех технологий околоземную станцию либо отправлять на окололунную орбиту можно только в двух случаях: если мы решили открыть там музей отечественной космической техники или кладбище по утилизации устаревших технологий.
Нет, нам нужны принципиально новые пилотируемые аппараты с большим запасом на будущее. Понятно, что за последние четверть века тотального бездействия наши КБ в какой-то степени утратили возможности разработки перспективных новшеств. Подтверждение тому — бесконечная модернизация хорошо сделанного, надежного, но давно устаревшего корабля «Союз». Теперь вот уже предлагают его под лунную программу.
Мне представляется удивительной такая апатия нашей космической отрасли. Многие годы мы работаем в различных совместных международных проектах, включая и МКС. Необязательно копировать и подражать во всём, но полезное и перспективное в области технологий, концепций построения модулей и их систем перенимать необходимо. Или же многолетняя система вязкой бюрократии на управленческих этажах, перестраховка, боязнь нового губят на корню любую инициативу?
Множество наших инженеров, инструкторов, методистов участвовали в совместной подготовке экипажей к полётам во всех космических центрах партнеров — в NASA, Европейском агентстве, CSA (Канада), JAXA (Япония). Ряд наших космонавтов, в том числе и я, занимались за рубежом по специальным программам подготовки, подробно изучали зарубежные модули, получая квалификацию на уровне эксперта. Но, похоже, эти знания в нашей стране никому не нужны. А ведь накоплен ценнейший опыт!
И главное. Чтобы участвовать на равных с партнёрами в лунном и марсианском проектах, необходимо вывести российскую пилотируемую составляющую космической отрасли из спячки. Нам требуются прорывы в области космических технологий, проектирования, создания пилотируемых аппаратов. Без этого партнёры со временем потеряют к нам всякий интерес и откажутся от сотрудничества. И тогда нашим потомкам в наследство мы оставим разве что гордость за победы в далеком прошлом, да макеты космических аппаратов, так и не воплотившихся в жизнь.
P.S. Наша беседа с Геннадием Падалкой во время его последнего полёта.
P.P.S. Рассуждения на тему ситуации в отечественной космонавтике на канале Alpha Centauri. Там одна оговорка - Дмитрия Рогозина не пустили в Бремен на астронавтический конгресс.
На днях в газете «Труд» вышла серьёзная колонка отставного космонавта, мирового рекордсмена по суммарному пребыванию в космосе, Геннадия Падалки:
Приближающийся День космонавтики - повод не только вспомнить исторический полёт Юрия Гагарина и успехи на пройденном внеземном пути
Не менее важно сказать о проблемах и неудачах, ибо только честный, открытый разговор дает шанс преодолеть серьёзные преграды, мешающие развитию нашей космической отрасли.
Всем очевидно, что сегодня в российской космонавтике тормозящих факторов намного больше, чем достижений. Говорю об этом с душевной болью, ведь космонавтика — дело моей жизни. И очень обидно видеть, как моя страна, открывшая космическую эру, теряет одну позицию за другой.
Самые значимые события в освоении космоса происходят сейчас у наших партнёров. Новый американский корабль Crew Dragon совершил первый полёт к МКС и вернулся на Землю. Летом планируется старт пилотируемый. А далее — штатная эксплуатация нового корабля с экипажем до семи человек. К концу года и фирма Boeing после успешных испытаний готова ввести в эксплуатацию другой 7-местный пилотируемый корабль — Starliner.
Оба корабля будут летать к МКС вместе с нашими «Союзами». Хорошо, что повышается устойчивость транспортной системы Земля — МКС — Земля. Однако новая реальность лишает Роскосмос значительной статьи доходов для финансирования отечественной пилотируемой программы.
Кстати, первый грузовой Dragon я встречал в составе экипажа МКС-31/32 в 2012 году. Маску понадобилось всего шесть лет, чтобы создать суперсовременный пилотируемый корабль Crew Dragon, затратив на это 2,6 млрд долларов. С 2011-го после вывода из эксплуатации шаттлов доставкой экипажей на орбитальную станцию занималась российская сторона. За эти годы Роскосмос на «извозе» заработал порядка 3 млрд долларов. Это больше, чем потребовалось Маску для создания Crew Dragon. Ну и где наш новый корабль? Все заработанное размазано по отрасли для латания дыр. В СМИ было достаточно информации о неэффективном управлении и нецелевом (мягко говоря!) расходовании коммерческих и бюджетных средств в космической отрасли. Но приняты ли меры для перелома негативных тенденций? Ответ узнаем в недалеком будущем.
Следующие 10-20 лет, на мой взгляд, в пилотируемой космонавтике будут эпохальными, сравнимыми только с первым космическим десятилетием в далёких 1960-х.
Новые перспективы связываются с началом освоения Луны и Марса. Наши партнеры по МКС, а также Китай создают пилотируемые корабли и супертяжёлые ракеты-носители нового поколения, строят частные космодромы, планируют высадку на астероиды, строительство окололунной станции Lunar Orbital Platform-Gateway, лунной и марсианской баз. Россия должна быть участником и надёжным партнером в этих программах. Но что предлагаем мы? Только декларативные заявления в жанре фэнтези и наши мечты. По этому поводу вполне определенно высказался премьер-министр: «Хватит болтать о том, куда мы полетим в 30-м году».
Серьёзная проблема — кадровый дефицит в отрасли, особенно высококвалифицированных специалистов. Топ-менеджеры в зарубежных космических агентствах, компаниях, руководители проектов — как правило, люди с отличным инженерно-техническим образованием, представители учёных сообществ, специалисты в области прикладной физики. У нас же значительный и труднообъяснимый перекос в сторону управленцев, экономистов, финансистов, журналистов, юристов. Давайте вспомним, кто руководил космической отраслью, конструкторскими бюро и инженерно-техническими коллективами во времена наших выдающихся конструкторов 1960-1970-х Королёва, Глушко, Мишина, Челомея...
А сегодня российский сегмент МКС не развивается, устаревает. Служебные системы, вырабатывая свой ресурс, всё чаще отказывают. Научные исследования примитивны и сведены к минимуму. Перспективные, на наш взгляд, модули — многофункциональный лабораторный (МЛМ) и научно-энергетический (НЭМ), предназначенные для российского сегмента МКС, по-прежнему на Земле. Их планировалось запустить к МКС еще в 2007-2009 годах. Прошло десятилетие. Из-за постоянных переносов эти модули уже не являются перспективными. Теперь вот собираются запускать МЛМ в 2020-м...
В СМИ освещались технические сложности, которые могут возникнуть с модулем. Но есть проблема, остающаяся в тени. Речь о большом объёме работ наших экипажей в открытом космосе после стыковки модуля МЛМ с орбитальной станцией. Потребуется 10-15 выходов. Все тонкости работы в открытом космосе, как правило, отрабатываются испытателями ЦПК, РКК «Энергия» и космонавтами в гидролаборатории ЦПК. Но пять лет назад она была закрыта на реконструкцию — и сегодня далека от ввода в эксплуатацию. Часть космонавтов, проходивших тренировки в гидролаборатории, уволились. Других космонавтов «ушли» интриганы, и по сей день работающие в ЦПК. А те, кто остался в отряде, тренировались в гидролаборатории давно. Если этот совершенно необходимый тренажёрный комплекс не введут в эксплуатацию, останется надеяться на авось и на удачу: Это за пределом моего понимания. Мы нарушаем нами же утвержденные и десятилетиями отработанные методики и инструкции подготовки экипажей. Принимались они в первую очередь по соображениям надёжности работ в космосе и безопасности.
Всё чаще официальные лица выступают с заявлениями, что модули МЛМ и НЭМ позднее могут стать основой российской космической станции на околоземной или даже на лунной орбите. На самом деле эти варианты бесперспективны. Построены модули, особенно МЛМ, по технологиям 1980-х, которые использовались на станции «Мир». Они не отвечают уровню даже сегодняшнего дня, не говоря уж о завтрашнем. Создавать после МКС на основе тех технологий околоземную станцию либо отправлять на окололунную орбиту можно только в двух случаях: если мы решили открыть там музей отечественной космической техники или кладбище по утилизации устаревших технологий.
Нет, нам нужны принципиально новые пилотируемые аппараты с большим запасом на будущее. Понятно, что за последние четверть века тотального бездействия наши КБ в какой-то степени утратили возможности разработки перспективных новшеств. Подтверждение тому — бесконечная модернизация хорошо сделанного, надежного, но давно устаревшего корабля «Союз». Теперь вот уже предлагают его под лунную программу.
Мне представляется удивительной такая апатия нашей космической отрасли. Многие годы мы работаем в различных совместных международных проектах, включая и МКС. Необязательно копировать и подражать во всём, но полезное и перспективное в области технологий, концепций построения модулей и их систем перенимать необходимо. Или же многолетняя система вязкой бюрократии на управленческих этажах, перестраховка, боязнь нового губят на корню любую инициативу?
Множество наших инженеров, инструкторов, методистов участвовали в совместной подготовке экипажей к полётам во всех космических центрах партнеров — в NASA, Европейском агентстве, CSA (Канада), JAXA (Япония). Ряд наших космонавтов, в том числе и я, занимались за рубежом по специальным программам подготовки, подробно изучали зарубежные модули, получая квалификацию на уровне эксперта. Но, похоже, эти знания в нашей стране никому не нужны. А ведь накоплен ценнейший опыт!
И главное. Чтобы участвовать на равных с партнёрами в лунном и марсианском проектах, необходимо вывести российскую пилотируемую составляющую космической отрасли из спячки. Нам требуются прорывы в области космических технологий, проектирования, создания пилотируемых аппаратов. Без этого партнёры со временем потеряют к нам всякий интерес и откажутся от сотрудничества. И тогда нашим потомкам в наследство мы оставим разве что гордость за победы в далеком прошлом, да макеты космических аппаратов, так и не воплотившихся в жизнь.
P.S. Наша беседа с Геннадием Падалкой во время его последнего полёта.
P.P.S. Рассуждения на тему ситуации в отечественной космонавтике на канале Alpha Centauri. Там одна оговорка - Дмитрия Рогозина не пустили в Бремен на астронавтический конгресс.
